Martta Viertola

- В каком году Вы вступили в организацию «Лотта Свярд»?

– Это было в 37–38 годах. Я училась на курсах медсестёр шесть месяцев. Я была очень молодой Лоттой. (Лотта Свярд (фин. Lotta Svärd, швед. svärd=меч) — женская военизированная организация в Финляндии, существовавшая в период с 1919 по 1944 год. Прим. – С.С.) В 38-м году я окончила курсы, а в 39-м началась Зимняя война. Пришлось сразу начинать осуществлять активную деятельность в полевых госпиталях во время Зимней войны и Продолженной войны. Сначала в Финляндии, а потом меня перевели в восточную Карелию: в Ведлозеро, Петрозаводск [фин. Äänislinna, «Город на Онего»], Медвежьегорск. Оттуда мы вернулись в Финляндию, в Рауту. Помню, что в Петрозаводске мы базировались в здании больницы. Впечатляющее здание! В мирное время – обычная больница, а тогда это был 66-й военный госпиталь.

- Много ли раненых поступало?

– Много, постоянно поступали пациенты.

- В чём заключались Ваши обязанности?

– Я ассистировала на операциях. Так как я успела пройти шестимесячные курсы, поэтому меня определили в хирургическое отделение. В госпитале работало много женщин с разных областей Финляндии. В том госпитале нас работало четверо (?).

Один раз мне пришлось нести человеческую ногу, ребенка. Маленький шестилетний мальчуган… Он наступил на мину, ему пришлось ампутировать одну ногу. Такой милый славный мальчик. Я потом переписывалась с его мамой. Его звали Борис Иванович.

- Это был русский мальчик?

– Да, русский. Прекрасный мальчишка.

- В организацию «Лотта Свярд» Вы вступили в 24 года. Где Вы работали перед войной?

– В 26 лет! А до войны я работала в торговле, в конторе отца. Он держал сельскохозяйственный магазин.

- Почему Вы пошли в организацию «Лотта Свярд»?

– Когда я вступала, это было очень модно. Кто-то ушел на войну, а я – в организацию «Лотта Свярд».

- То есть таким было увлечение молодёжи?

– Да, это было такое патриотическое движение. Парни шли в «Шюцкоры», девушки – в «Лотты».

- Почему именно в медицинские «Лотты»?

– Просто у меня был интерес.

- После войны продолжили занятия медициной?

– Нет. Работала в торговле у отца, в его бакалейном магазине. У нас были коровы. В магазине продавали молоко. Так же мы держали огород, теплицы. Выращивали овощи, вели сельскохозяйственную деятельность. Довольно большой был магазин. Товары из хозяйства моего отца отправляли в Петербург: зерно, сено… большой был товарооборот с Питером. Кажется, что я так нигде и не работала, кроме предприятия моего отца.

- Расскажите, как вы узнали, что война началась?

– Местные «шюц-коровцы» сразу же сообщили. Ещё до официального начала войны все всё знали. А потом уже объявили по радио. Неспокойное тогда было время.

- Вас призвали, или Вы добровольно пошли на войну?

– Поскольку я была членом организации «Лотта Свярд», то подразумевалось, что надо идти.

- Когда закончилась Зимняя война, а Война-продолжение ещё не началась, что Вы делали в тот промежуток?

– Я работала на предприятии отца в Исокюрё (Isokyrö).

- За Зимнюю войну получили награду?

– Вот она [показывает]. Там год указан. Отгадай, сколько весит? Наверное, граммов 200, не меньше! Пришлось взвесить, перед тем как надевать.

- Что оказалось самым трудным в Вашей работе в госпитале?

– Самое тяжёлое, когда ампутировали руки и ноги… Определенно, это было самое тяжёлое. Их [таких пациентов] поступало очень много. Самое тяжёлое – это подобные операции. Иногда приходилось ещё тёплые ампутированные конечности уносить к ящикам. Казалось, что живого человека уносишь. Это очень сложно психологически – конечность, и отдельно от живого человека…

- Как Вы считаете, женщины должны были быть на фронте, или им не место на войне?

– [Не поняла вопрос. Прим. – переводчика] Ну, там же и мужчины были… И если уж прошла 6-месячные курсы, то нужно было идти на фронт.

- Когда война закончилась, Вы испытали облегчение или наоборот?

– Конечно, это облегчение. Но мне пришлось ещё работать после окончания Зимней войны в гарнизонном госпитале в Коуволе, и освободилась я только в июне. После «Войны-продолжения» я быстро освободилась, а после Зимней войны пришлось долго оставаться на службе.

- Каким было отношение к «Лоттам» со стороны мужчин?

– Прекрасным. Они были как маленькие мальчики, и нуждались в нашей защите. Помню, один мальчик… ну, он уже был взрослый мужчина, говорил, когда я к нему подходила: «Мама пришла за мной ухаживать».

- А романы могли быть?

– Бывали. Здесь и фотографии есть. И у меня, конечно, случались романы. Иначе бы её (дочери) не было. Посмотрите фото. Это снято в госпитале Петрозаводска. Старое фото. Не помню, кто это.

- А когда Вы вышли замуж, после войны?

– После войны я работала на предприятии отца. Знаете, это моя приёмная дочь. Ее мама умерла в 1939 году, она была очень маленькой. У меня еще есть свой ребенок.

- Что это за ужасы на фотографии? Бои какие-то?

– Да. Уже не помню, что снято на фотографиях. Давайте посмотрим, что здесь написано! А! Это четыре «Вани», погибших от обморожения. «Ванями» мы называли русских…

[На этом интервью закончилось. Семья финнов стала обсуждать местные новости].