комментарии 0

Klein Erich

В 1944 году немецкие солдаты были полностью деморализованы. Было страшное перенапряжение, было много самоубийств в действующей армии, особенно в районе Могилёва, Минска и Березино. В том краю много болот, и в то время там было очень много партизан, которые атаковали немецкие войска маленькими группами, загоняли в непроходимые топи, из которых невозможно было выбраться на твёрдую землю, поэтому многие так и не смогли прорваться к Минску, многие просто пустились в бегство. Войска были оставлены без поддержки. И так продолжалось до самой Восточной Пруссии.

комментарии 0

Hellwig Hans

У нас ничего не было. Поэтому и было так много обморожений. На это никто не рассчитывал. В Крыму все годы до того ни разу не было настоящей зимы. Нам сказали, что зимней одежды нам не нужно: дескать, там всегда плюсовые температуры. Но как раз зима 1941-1942-го годов была очень холодная. Мы замерзали до смерти. Когда к нам привезли зимнюю одежду ― была весна, и она была уже не нужна.

комментарии 0

Paul Nietzsch

Здесь ― выстрел. А здесь, здесь, здесь и здесь ― стоят микрофоны. Теперь ― идёт звук. Со скоростью 333,33 метра в секунду. Сюда он приходит в первую очередь, потом сюда, потом сюда, потом туда. Есть звук выстрела ― и есть звук снаряда. С нескольких точек. Вот эту разницу в звуке мы снимали, как фильм, измеряли и переносили на карту. Так мы могли точно определить, откуда был выстрел. Это и было нашей задачей.

комментарии 0

Josef Wimmer

Затем возник бой, но потерь у нас не было. Видимо, дело было в том, что мы наступали с другой стороны Бреста: не со стороны крепости. Мы вышли к высоте 140, взяли её и прикрывали. А стреляли — там, дальше. Так что для меня Брест не был самым тяжёлым сражением. Ворово – там было тяжко. И на Березине — быстрый плен. И ещё Перечица. И Ягодин…

комментарии 0

Gunther Liebisch

В одном месте к нам подошел русский солдат с пистолетом в руке и хотел с нами рассчитаться. Наш конвоир дал очередь в воздух из своего автомата, только тогда тот отошел. Он бы нас всех убил. Потом мы пришли в лагерь, на месте которого до войны был женский санаторий. В нем были кровати и все оборудование - кухня, ванные. В этом лагере я получил медицинскую помощь, поскольку был легко ранен. Мы пробыли там три дня, и наконец отдохнули после всего того, что пережили. Мы почувствовали, что наконец освобождены от этой проклятой, бессмысленной войны. Вы не можете этого представить! Мы спали весь день и всю ночь, ели. Это было освобождение! Вы не можете представить какое это было счастье!

комментарии 0

Рудольф фон Риббентроп

Конечно, очень неприятным сюрпризом для нас стало то, как хорошо воевала Красная Армия. Это была очень большая ошибка Гитлера: то, что ему казалось, что будет, как во время Первой мировой войны… что если продержаться три года – то Россия не выдержит трудностей и развалится. Но было совсем по-другому. На севере, в Финляндии, там, где мы атаковали русские позиции, это было классно: то, как они оборонялись. Многие дни! Это было очень впечатляюще.

комментарии 0

Фердинанд Мюллер

Неоднократно связисты, которые сидели в своих дырах, подвалах или прочих укрытиях с наушниками на голове, не могли уследить за текущим развитием обстановки и погибали. Часто они могли оставить свои позиции, спасаясь от врага последними. Таким образов, вполне объяснимо, что в дни тяжелых боев в феврале–марте 1944 г. на Хайлигенбайльском плацдарме я потерял около 10 товарищей. То, что нужно тщательно следить за обстановкой я, сам связист, усвоил из инстинкта самосохранения и наказывал это своим сослуживцам.

комментарии 0

Jiřina Zelená

В конце апреля 1945 г. один молодой человек из нашей группы был схвачен немцами, они пытали его, чтобы он сознался и раскрыл действия нашей группы, но он погиб, так нив чем и не признавшись. Благодаря нему, мы выжили и увидели прибытие советских войск. В то время мне было 20-22 года, поэтому я не испытывала никакого страха. Ведь никогда не знаешь, что то, что происходит и есть что-то очень значительное. Конечно, ты принимаешь реальность, но и знаешь, что выживешь. И мы все выжили. Не было у нас никакого героизма. Это просто было долгом и желанием бороться с немцами, которые так очевидно ошибались, и так очевидно были воплощением зла.