Воспоминания участников Второй Мировой Войны

комментарии

Костюк Антон Степанович

Я часто ходил на связь – здесь в Луцке ходил, по ночам. Обменный пункт у нас был на кладбище возле Гнидавы – это было пригородное село, а сейчас район Луцка. На этом кладбище был памятник старый, большой, а в нем был тайничок, там мы обменивались грипсами. Еще пару раз я выходил с грипсом в назначенное место. Грипс маленький – бумага от сигаретки, а на ней все цифрами записано. Когда нес, то держал его во рту – если что-то не так, то можно его проглотить. Это было очень опасно, идешь и не знаешь, кто в тебя пулю пустит – свои или чужие. Засады кругом!

комментарии

Гуменюк Петр Николаевич

Я воевал до 1954 года — больше десяти лет у меня оружие было на плечах. Наша победа в боях была везде — аж до начала 1946 года. После окончания войны, в 1945-46 году Сталин самые могучие силы, фронтовиков, самое сильное оружие бросил на Западную Украину, против УПА. Самолеты, танки, пушки — все это у них было. Уже нам стало тяжелее воевать, уже мы должны были отступать, не принимать открытый бой. Это страшные времена были.

комментарии

Володимирский Фотий Николаевич

Немецкая армия, немецкая администрация были очень хорошо организованы. Но Вы знаете, нам против них было легко воевать. Был языковой барьер! Бывало так, что приходит к немцам мужик из села и говорит, что в селе есть партизаны – были и такие люди в селах. Но переводчик у немцев наш, оуновец! Немец спрашивает: «Что он говорит?» Тот ему: «А, они там жидов постреляли – просит, чтобы керосина ему дали».

комментарии

Мартынюк Петр Филиппович

Когда я с подводы слазил, то взял два ящика с лентами для «максима», положил их возле себя. А пулеметчиком, первым номером «максима», у нас был Федя Бабий – он погиб потом, в сентябре 1943 года, в бою против немцев в селе Новый Загоров. Он стрелял-стрелял, потом кричит мне: «Друг «Дуб»! Патроны! Швабы поднимаются!» Я взял ящик с лентами, стал пробираться к нему – кину ящик впереди себя, и ползком к окопу. Вижу – второй номер «максима» уже лежит убитый. Я метр до того окопа не дополз, слышу, мне что-то по ноге – паль!

комментарии

Чутик Николай Андреевич

Ну, и убили этих кагэбистов, там они и остались — всех положили. Их было несколько офицеров, а остальные солдаты. Сняли с них верхнюю одежду, сапоги, забрали все оружие, забрали подводы да и бросили их в лесу. Где их потом похоронили, я не знаю. У нас пострадавших не было. Но я чувствую — что-то левая нога онемела. Сбросил сапог, смотрю — автоматная пуля сидит в ноге, но неглубоко. Роевой достал нож, выковырял ее, зеленкой намазал, рукав от рубашки отрезал, обмотал мне ногу да и все.

комментарии

Mahu Ion Ilie

В училище не уделялось большого внимания пропаганде. Большинство курсантов и так были патриотично настроены, понимали свой долг без всякой дополнительной накачки и служили очень хорошо. Но, конечно, специальные офицеры нам постоянно рассказывали о ходе войны, и еще распространялся немецкий журнал «Сигнал», в котором постоянно публиковались отдельные фронтовые эпизоды. И я бы подчеркнул, что нас готовили воевать, но не конкретно против кого. Учили тому, что солдат не должен ни о чем думать, его задача подчиняться и стрелять.

комментарии

Handt Dietrich-Konrad

Отсюда в конце мая меня направили на курсы офицерского резерва (Третья рота офицерского резерва – 3. Offiziernachwuchsкompanie), где из нас готовили командиров отделений. Очень много было занятий по тактике: задействование МГ в бою и т.п. Среди прочего перенимали русский опыт, существовало тогда расхожее выражение: «Русские это умеют». Учились, например, зимой прицеплять к танкам санки и другим уловкам, подсмотренным у противника. Такими уж изобретательными мы не были, кое-что приходилось заимствовать.

комментарии

Kuehn Heinz

До начала войны я плохо представлял себе Россию, об Украине же вообще ничего не знал. У нас тогда о русских, украинцах не было и речи – войну вели против большевиков. Мы были отменно мотивированы, старания послужить на благо Отечества хоть отбавляй, трудностей, опасностей не боялись. И все же, стоило мне узнать немного страну, где пришлось воевать, сомнение – а хватит ли у нас сил выиграть эту войну? – появилось помимо воли. Здесь все давалось трудней, чем в Европе. Расстояния, погода, дороги, язык. Ремонтники, обоз безнадежно отставали – нам приходилось бросать пушки из-за мелких поломок. Не один я засомневался, были и такие, кто с самого начала не верил в успех – вслух такое, конечно, не говорилось, но можно было догадаться.